Ура-а! Гениальная helldogtiapa вернулась!
В результате пострадали Кацура, Окубо и патруль Синсэнгуми
На взгляд вашего покорного слуги, нет ничего более привлекательного, чем хороший гайдзинский прогулочный костюм. Но “гайдзинский прогулочный костюм” - хорошо бы все это понимали! - есть нечто такое, что следует носить на прогулке, а не под стеклянным колпаком. Если с вами отправилась публика, которая все время думает не о прогулке, а о сохранности своих одежд, то вся экскурсия будет испорчена. Однажды ваш покорный слуга имел счастье выйти на дело с двумя господами такого сорта. Ну и весело же нам было!
Случилось так, что господину Кацуре и господину Окубо захотелось узнать, на что же похожа работа хитокири, и они попросили вашего покорного слугу, а также его друга, господина Шишио, устроить им небольшую экскурсию. Оба были разряжены по гайдзинской моде в пух и прах - воротнички, жилеты, сюртуки, клетчатые бриджи, цилиндры и перчатки. Они оделись для фотографии, а не для делового выхода.
Прежде всего они решили, что вокруг очень грязно. Грязной была земля, грязью были покрыты стены переулка, куда мы свернули - но особо грязным оказался патруль Шинсенгуми, попавшийся нам навстречу.
Когда рассекаешь плоть, случается иногда поднять брызги, а капля крови, оказывается, может совершенно сгубить гайдзинский туалет. Пятно ничем нельзя вывести, и на сюртуке навсегда останется след.
Ваш покорный слуга был в авангарде. Он старался как мог. Он поднимал меч вверх на две ладони и после каждого удара делал паузу, чтобы с лезвия стекла кровь. (Господин Шишио, прикрывавший тылы, сказал, что не чувствует себя достаточно искусным, чтобы рубиться со мной в паре, и предпочитает, если я не против, стоять поодаль и изучать стиль Хитен Мицуруги. Он очень заинтересовал его.) Но, несмотря на все старания вашего покорного слуги, брызги крови и ошметки внутренностей все же иногда долетали до костюмов наших спутников. Господин Кацура и господин Окубо не жаловались, а только крепче приникали друг к другу и стояли, плотно сжав губы. Всякий раз, как их касалась капля крови, они сжимались и вздрагивали. Зрелище их молчаливых страданий возвышало душу, но оно совершенно расстроило нервы вашего покорного слуги. Он слишком чувствителен. Он начал орудовать мечом яростно и беспокойно, и чем больше он старался не брызгать, тем сильнее брызгал.
Наконец ваш покорный слуга сдался и сказал, что не против сделать перерыв. Господин Шишио тоже нашел, что так будет лучше, и мы поменялись местами. Спутники наши, видя, что я отступаю назад, испустили невольный вздох облегчения и на минуту просияли. Наивные! Им бы следовало лучше примириться со мной.
Господин Шишио был человек веселый, легкомысленный, толстокожий и не более чувствительный, чем мой старый сэнсэй. Вы могли метать в него молнии целый час подряд, и он бы этого не заметил, а если бы и заметил, то не смутился. Он шумно, наотмашь, рубил головы, так что кровавые брызги фонтаном разлетелись вокруг, и вся наша компания тотчас же застыла в оцепенении. Вылив на одежду наших спутников около пинты крови, он с приятной улыбкой говорил: "Ах, простите, пожалуйста", - и предлагал им в высшей степени сомнительный носовой платок.
- О, это неважно, - шептали в ответ несчастные жертвы гайдзинской моды.
Но затем им пришлось еще хуже.
- А ну-ка, господа, - весело сказал господин Шишио, когда с шинсеновцами было покончено, - теперь спрячем тела.
Сначала они его не поняли. Потом, усвоив его мысль, они сказали, что не умеют прятать трупы.
- Это очень забавно! Сейчас я вас научу! - закричал господин Шишио. - Вы рубите их на куски, а мы с Кеншином станем оттаскивать их и бросать в старый колодец.
Господин Окубо сказал, что не уверен, подходит ли их одежда для подобной работы.
- Ничего с ней не сделается, - беспечно объявил господин Шишио. - Засучите рукава.
И он заставил-таки наших спутников расчленять тела! Он сказал, что в этом главная прелесть работы хитокири. Господин Кацура и господин Окубо нашли, что это очень интересно.
Теперь я иногда спрашиваю себя, был ли мой напарник так туп, как мы думали? Или, может быть, он... Нет, невозможно! У него был такой простой, детски-наивный вид!
Потащено отсюда.